Говорят, что язык дан политикам и дипломатам для того, чтобы скрывать свои истинные чувства, желания и намерения. Если это так, то данную мудрость забыли сообщить президенту Сенегалу ( и, что в данном случае, гораздо более важно, председателю Африканского союза) Макки Салому. Насытив свою речь полагающимся количеством ничего не значащих дипломатических любезностей, он уже во время открытой для прессы части своего общения с Путиным быстро перешел к делу. Пункт номер один: « Как вы знаете, ряд стран голосовал в рамках Организации Объединённых Наций за резолюции, и при этом нужно отметить, что позиция Африканского континента очень разнородна и, несмотря на большое давление, многие страны всё-таки не осудили позицию России». Пункт номер два: « Я приехал сегодня сюда с тем, чтобы рассказать о том, что страны, которые находятся так далеко от места развития конфликта, всё-таки испытывают на себе его последствия. Санкции против России ещё более усугубили эту ситуацию, и сейчас у нас нет доступа к зерновым из России, особенно к пшенице из России. И, что самое главное, у нас нет доступа к удобрениям, потому что ситуация и так была сложная, а сейчас она ещё более сложна, и это влечёт за собой последствия для продовольственной безопасности в Африке».
Обратите внимание на подчеркнутую «политическую деликатность» африканского гостя. Слово «Украина» не произнесено ни разу. Не уточняется и то, за какие именно не особо приятные для Москвы резолюции в ООН проголосовали отдельные «несознательные» африканские страны. Но смысл того, с каким именно политическим сигналом к ВВП приехал посланец Черного континента, все равно предельно понятен: «Мы вас, друзья, поддержали! Теперь ваша очередь!»
Примерно с такими же сигналами гости из Африки посещали Кремль во времена СССР? Если сходство есть, то оно носит чисто внешний и обманчивый характер. Сейчас речь идет не о том, сколько Москва готова заплатить своим «идеологическим единомышленникам» за популяризацию ее идей на Черном континенте ( ответ: ни сколько), а о чем-то действительно реально важном. Начав на Украине специальную военную операцию, Путин перешел Рубикон в своих отношениях с Западом. Как все уже успели заметить, мосты в отношениях с США и ЕС сожжены. И их частичное восстановление со стороны Запада возможно только в случае, если европейцы и американцы будут совсем зажаты в угол. Это автоматом повысило для Москвы значимость отношений с государствами, которые еще совсем недавно считались глубоко периферийными. И это мгновенно породило новую форму «большой игры». Стремясь окончательно лишить Россию свободы маневра, Запад старается отсечь ее от потенциальных партнеров в странах Третьего мира. Москва же пытается обойти все расставленные для нее ловушки и использовать свои связи с незападными странами для оказания встречного давления на США и ЕС.
Звучит слишком общо и абстрактно? Пожалуйста, вот вам конкретика. Запад уже понял, что большинству государств Африки и Азии по барабану что там именно Москва не поделила с Киевом. В восприятии стран Третьего мира это чисто локальный конфликт, не имеющий к ним никакого отношения. Данные государства по большому счету волнует только то, о чем открыто сказал Путину президент Сенегала: возникший по итогам этого конфликта дефицит продовольствия, удобрений и прочих важных ресурсов. И вот здесь возникает то, что на Западе часто именуют blame game, а в России — поискам конечного виновного. Задача США и ЕС состоит в том, чтобы закрепить это образ конечного виновного за Москвой. Задача Кремля — в том, чтобы закрепить его за Западом, который, в российском понимании, ввел против нашей страны несправедливые и незаконные санкции и, дестабилизировал таким образом мировую экономику, подвел самые бедные страны мира к порогу голода.
Понимаете, насколько высоки ставки в этой игре? Путин явно понимает. Иначе после общения с президентом Сенегала он не дал бы специально посвященное этой теме большое телевизионное интервью: « Мы сейчас видим попытки переложить ответственность за происходящее на мировом рынке продовольствия, складывающиеся проблемы на этом рынке на Россию. Должен сказать, что это попытка, как у нас в народе говорят, переложить с больной головы на здоровую эти проблемы.
Или вот, обратите внимание, на вот какой любопытный фрагмент интервью. Вопрос: « Какой может быть логистика вывоза (зерна с Украины -МК) из тех портов, которые под нашим контролем? Какие могут быть условия?» Ответ: «Никаких условий. Пожалуйста, мы обеспечим мирный провоз, гарантируем безопасность подходов к этим портам, обеспечим заход иностранных судов и их движение по Азовскому и Чёрному морю в любом направлении. Там, кстати, очень много судов застряло сегодня в украинских портах – иностранных, десятки судов. Их просто там держат взаперти, и, кстати, экипажи держат в качестве заложников до сих пор».
Описывая преимущества «тех портов, которые под нашим контролем» перед теми портами, которые « не под нашим контролем», Путин не счел необходимым указать на один важный нюанс: возобновление торговли иностранных государств через эти порты означало бы, что эти зарубежные страны де-факто признают новые геополитические реалии. Почему это так и не было акцентировано? Подозреваю, потому, что пока Кремль ни на что подобное не рассчитывает и использует этот тезис лишь для подчеркивания того, насколько много Москва готова ( да что там готова — страстно жаждет!) сделать для урегулирования мирового продовольственного кризиса. Но сам факт того, что такие «привлекательные предложения» публично озвучиваются, говорит о многом. О том, например, насколько масштабной является связанная с Африкой новая большая геополитическая игра России и Запада.